| Наименование объекта | Церковь Троицы Живоначальной в Хохлах, 1696 г., с колокольней XVIII в. |
|---|---|
| Тип объекта | Федерального значения |
| Местоположение | ЦАО, Хохловский пер., дом 14, строение 5 |
| Вид объекта | Церковь |
| Датировка | 1696 г, с колокольней XVIII века |
| Правоустанавливающие документы | Постановление Совета Министров РСФСР от 30 августа 1960 г. №1327 (приложение 1) |
| Современное значение | религиозное |
| Охранный статус | объект культурного наследия |
| Техническое состояние | - |
| Архитектор | - |
Церковь Святой Троицы в Хохлах (в Хохловке, на Хохловке) упоминается в исторических документах с первой половины XVII столетия. Первые сведения об этом храме и его приходе содержатся в Переписной книге 1638 года, где перечислены дворы причетников — попа Федора Евсевьева, дьячка Насонки Иванова и просвирни Дарьи Григорьевой, а также некоторых обитателей прихода — Ивана Шапилова, князя Василия Федоровича Морткина, дьяка Новой чети Василия Конина и Ивана Степановича Киселева. Какой была в это время церковь, деревянной или каменной, неизвестно.
Каменным храм Живоначальной Троицы, что на Хохловке, впервые назван в Строельной книге 1657 года. В это время при нем состоял двор священника Федора Анфимова, а также дьячковский двор, в котором жил пономарь Митка Авдеев. Собственно пономарский и просвирнический дворы оставались пустыми. От этих дворов и от поповского огорода была впоследствии взята земля для устройства нового кладбища. Около церкви располагались дворы Григория Холщевника и тяглеца Покровской сотни Ивашки Семенова. Сведения о других жителях прихода можно получить из перечня дворов 1669 года. Представители московской знати — Хитрово, Щербатовы, Нарбековы, Глебовы, Измайловы, Ладыженские — соседствуют в этом перечне со служилыми и приказными людьми — Раздерихиными, Буйницкими, Зезевитовыми, Новичковыми. Среди обитателей Троицкого прихода упоминаются также подьячие Посольского приказа Иван Харламов и Емельян Украинцев.
В 1670-е годы каменный Троицкий храм был частично перестроен, о чем известно из обращался за денежной помощью на строительные работы: «…прошлом во 180 году [1672] волею Божиею в той церкви Живоначальные Троицы престол порушился и по великого государя указу ведено мне престол сделать вновь и придел свесть вместе, а сделать один олтарь и я престол и олтарь вновь построил, займуючи денги, а стоило мне то церковное строение тридцать четыре рубли с полтиною, а ныне мне того долгу откупиться нечем». 11 октября 1673 года Алексей Михайлович распорядился выдать «на строение тоя Святыя церкви великого государя жалованья десять рублев из Устюжской чети».
Ружная книга 1681 года сообщает, что каменная церковь Троицы Живоначальной, что в Садех, имела приделы Сошествия Святого Духа на апостолов и преподобного Сергия Радонежского. Клир церкви в это время состоял из настоятеля священника Федора Карпова, диакона Сергия Максимова, дьячка Льва Анфимова, дворы которых перечислены в Писцовой книге 1679 года. Рядом с церковной землей располагались дворы думного дворянина Авраама Никитича Лопухина и его сына, стольника Козьмы Авраамовича. Не будучи особенно родовитыми, Лопухины выдвинулись в царствование Алексея Михайловича. Особенно к ним благоволила царица Наталья Кирилловна, выбравшая из рода Лопухиных невесту для своего сына Петра Алексеевича — Евдокию Феодоровну. Брак царя Петра Алексеевича и Евдокии Лопухиной состоялся в январе 1689 года.
В самом конце XVII века Троицкая церковь была перестроена на средства одной из дочерей Авраама Лопухина. Из храмозданной надписи, расположенной снаружи на правой стене церкви, известно, что строительство храма началось 1 апреля 1696 года по благословению Патриарха Адриана в поминовение дочери Евдокии Авраамовны Чириковой, Неонилы, скончавшейся в июне 1695 года. Евдокия Чирикова приходилась теткой царице Евдокии Феодоровне и родной сестрой царскому тестю Феодору (Иллариону) Авраамовичу Лопухину, которому принадлежали дворы в приходах церквей Трех Святителей на Кулишках и Троицы в Хохловке, а также загородный двор на Воронцовом поле.
Одним из храмоздателей Троицкого храма был, вероятно, знаменитый дьяк Посольского приказа Емельян Игнатьевич Украинцев, каменные палаты которого располагались вблизи приходской церкви. В строительстве участвовали и жители Хохловки — служилые дворяне Глебовы, захоронения которых находились при Троицком храме.
Новый храм в честь Живоначальной Троицы в Хохловке — кирпичный, с богатым резным белокаменным декором, с ярусной композицией — представлял собой яркий образец стиля «московского барокко». На двухсветный четверик основного объема был поставлен восьмерик, увенчанный кирпичной главкой на двух восьмериках. В трапезной части церкви помещался северный придел во имя Владимирской иконы Божией Матери с поставленной над ним маленькой главкой. Троицкая церковь, вероятно, соединялась с палатами Е.И. Украинцева деревянным переходом, который позволял дьяку со своими домочадцами попадать в храм непосредственно из жилых покоев. Это устройство было достаточно типично для московских приходских церквей XVII столетия — подобные переходы, только каменные, связывали, например, надвратную Спасскую церковь Зачатьевского монастыря с палатами князей Римских-Корсаковых и церковь святителя Тихона Амафунтского у Арбатских ворот с палатами Головкиных.
О существовании деревянного перехода от церкви Святой Троицы к палатам дьяка Украинцева известно лишь по позднему документу времени Екатерины Великой, когда палаты уже принадлежали Голицыным. Однако нельзя исключить, что соорудить его могли при прежнем владельце, в конце XVII века.
Никаких данных об окончании строительных работ и освящении вновь построенного Троицкого храма не сохранилось. По сведениям Ружной розметной книги церквей Белого города 1699 года, при церкви Святой Троицы находились дворы священника и диакона, которым ежегодно выдавались из казны ружные деньги. Однако в связи с тем, что приход к этому времени насчитывал уже около 40 дворов, в числе которых были дворы думного дворянина Ф.А. Лопухина и думного дьяка Е.И. Украинцева, 8 стольничьих дворов, 1 подьяческий, 1 посадский и 8 стрелецких, — государеву ругу отменили и предложили причту «кормитца прихожаны». Возмущенный участием родственников своей жены Лопухиных в заговоре Циклера и Соковнина, царь Петр в 1698 году разорвал отношения с царицей Евдокией и приказал постричь ее в монахини с именем Елена в суздальском Покровском девичьем монастыре. Лопухины оказались замешаны и в деле царевича Алексея Петровича. Авраама Федоровича Лопухина, наиболее близкого к опальной царице, пытали и казнили. Еще раньше, в 1695 году, умер от пыток на Потешном дворе дядя царицы, боярин Петр Авраамович Лопухин, глава Ямского приказа, обвиненный «в великом государеве деле». В Подмосковье, в селе Могутове, сохранился прекрасный храм преподобного Сергия Радонежского, построенный боярином Петром Лопухиным в 1693 году в стиле «московского барокко». Его ярусная композиция и богатое декоративное убранство явно перекликается с церковью Святой Троицы в Хохловке.
Первые сведения о клириках нового храма содержат актовые книги Москвы начала XVIII столетия (1702–1703), в которых упоминаются дворы дьячка Афанасия Акимова и диакона Гаврилы Игнатьева. В 1721–1722 годах троицкий дьячок Федор Иванов продал свой двор переведенному на должность дьячка пономарю Василию Ларионову, который сдавал дьячковскую землю кузнецу Пушечного двора Михаилу Бахмурину. Переведенный из прихода церкви преподобного Симеона Столпника на Поварской дьячок Данила Иванов в 1722 году назван священником церкви Живоначальной Троицы, что на Хохловке. В межах дьячковского владения упоминался также двор диакона Федора Леонтьева. В 1725–1726 годах причт Троицкой церкви состоял из священника Ивана Миронова, диакона Федора Леонтьева и дьячка Ивана Васильева. По именной подушной книге в приходе числилось 14 дворов.
Имя следующего настоятеля церкви в «Старых садех на Хохловке» упоминается в надписи на серебряном вызолоченном кадиле из ризницы Троицкого храма, содержащей дату — 1734 год. Им был священник Иоанн Романов. Ему же еще в 1732 году поручили прислать сведения в Синодальную контору «о безместных священниках и дьяконах и церковниках, имеющихся в его приходе». В ведомостях 1737 года упоминается диакон Троицкой церкви в Хохловке Иосиф Федоров, получивший образование в московской Славяно-греко-латинской академии.
В московский пожар 1737 года в Троицком храме все «снаружи и внутри кроме престолов погорело». Еще через 10 лет, в 1748 году, при пожаре выгорела церковная деревянная кровля.
Прихожанами Троицкого храма в первой четверти XVIII столетия были представители семейств, традиционно селившихся в районе Ивановской горки: стольник Петр Ефимов Лодыженский, офицер Дмитрий Еропкин, думный дворянин Степан Саввич Нарбеков, подполковник Иван Соловцов, Афанасий Андреевич Беклемешев (Беклемишев), лекарь Федор Богданов, гоф-юнкер Василий Мошков, подполковник Иван Чебышев, князь Яков Масальский, князь Андрей Федорович Вяземский, генерал-майор Иван Федорович Глебов. Еще в 1709 году, после кончины Е.И. Украинцева, его палаты перешли во владение известному военачальнику Петровской эпохи князю Михаилу Михайловичу Голицыну. В конце царствования Екатерины I он получил высший воинский чин генерал-фельдмаршала. Окончательно поселившись в Москве в 1727 году, князь М.М. Голицын занялся устройством обветшавших палат Украинцева, прикупая землю к своему участку. Голицыны принимали активное участие в учреждении Верховного тайного совета, предложившего на определенных «кондициях» (условиях) царский престол племяннице Петра Великого Анне Иоанновне. Ограничить императорскую власть не удалось, и вскоре «верховники» Голицыны и Долгоруковы подверглись жестоким репрессиям. Фельдмаршал М.М. Голицын умер в декабре 1730 года, оставив свое владение в Хохловке жене, княгине Татьяне Борисовне, урожденной княжне Куракиной.
В 1740-е годы в списках владельцев приходских дворов появляются имена коллежского советника Афанасия Яковлевича Сытина, подпоручика Алексея Васильевича Исленьева и княгини Марьи Дмитриевны Кантемир. Дворы Лопухиных были заложены в 1715 году и впоследствии несколько раз перепродавались разным лицам. Причт Троицкого храма в 1741 году состоял из священника Иоанна Романова, 55 лет, диакона Якова Исаева, 42 лет, и дьячка Ивана Иванова, 23 лет. В приходе числилось 11 дворов, в которых обитали 97 мужчин и 129 женщин. Лишь в одной дворянской усадьбе жили ее владельцы — вдова княгиня Марья Авраамовна Долгорукова, урожденная Лопухина, 48 лет, с сыном Георгием Владимировичем, 12 лет. В остальных дворах проживали многочисленные служители. Так, среди обитателей двора княгини Татьяны Борисовны Голицыной упомянуты ключник, повара, портные и сапожник. Большая дворня была также у И.Ф. Глебова, князя М.М. Волконского, А.В. Исленьева и П.Е. Ладыженского.
22 марта 1749 года отец Иоанн Романов скончался, и в мае прихожане Троицкого храма обратились в консисторию с прошением о назначении нового священника. Их выбор пал на 35-летнего Иоанна Федорова из подмосковного села Лямцина, который, как и многие другие представители провинциального духовенства, прибыл в Москву в поисках лучшего места. Приход Никольского храма, где он до этого служил, состоял во владении кафедрального Чудова монастыря. Выборное письмо подписали прихожане Троицкого храма: княгиня Татьяна Борисовна Голицына, генерал-майор Иван Федорович Глебов, коллежский асессор Афанасий Сытин и подпоручик Алексей Исленьев. В архиве сохранилась «перехожая грамота», выданная «иерею Иоанну Федорову из села Лямцина в церковь Троицы в Хохловке». В исповедной ведомости за 1752 год в составе причта церкви Святой Троицы перечислены: священник Иоанн Федоров, диакон Яков Исаев и дьячок Михаил Петров. Приходских дворов по этой ведомости было 8, и проживало в них 89 мужчин и 65 женщин.
Однако отец Иоанн в Троицком приходе не прижился, и в 1753 году на месте настоятеля церкви уже числился священник Михаил Иванов. По исповедной ведомости 1750-х годов его семья состояла из матушки Евдокии Назарьевны и детей — Стефана, Натальи и Анны. С ними же проживала мать священника, вдовая попадья Ирина Митрофанова. Диаконскую должность исправлял Иаков Исаев, дьячковскую — Михаил Петров. Из прихожан ведомость отмечает графа Сергея Борисовича Шереметева, 41 года, и его супругу Фетинью Яковлеву, 34 лет, вдовствующую обер-гофмейстершу княгиню Татьяну Борисовну Голицыну, майора Белевского полка Николая Александровича Матоша с женой и дочерью, ротмистра лейб-гвардии конного полка Алексея Васильевича Исленьева.
Шереметевы, купившие двор у наследников коллежского асессора А.Я. Сытина (бывший двор Лопухиных), появляются в Троицком приходе в 1752 году. Уволенный по состоянию здоровья в чине ротмистра, граф С.Б. Шереметев и его супруга Фетинья Яковлевна, урожденная княжна Лобанова-Ростовская, в январе 1753 года просили у архиепископа Московского и Севского Платона (Малиновского) разрешения устроить в новоприобретенной усадьбе домовую церковь в честь Воздвижения Честного Креста Господня с подвижным антиминсом. В своем прошении граф Сергей Борисович отмечал, что «в приходскую церковь за теми моими болезнями ходить не могу». Владыка Платон разрешение дал, и уже в марте 1753 года домовую церковь «со святыми иконами и прочим церковным благолепием» приготовили к освящению. В октябре 1753 года отец Михаил Иванов просил консисторию для помощи в «отправлении Божия служб и всяких мирских треб» определить к Троицкой церкви викарного священника. Им должен был стать уроженец Александровой слободы, сын священника Успенского девичьего монастыря Иоанн Логинов, служивший до этого в Переяславской епархии. Вскоре отец Иоанн со своей женой Акилиной Афанасьевной перебрался на Хохловку к Троицкой церкви. Он отправлял ранние литургии во Владимирском приделе, служил в домовой церкви Шереметевых, помогал настоятелю в совершении мирских треб.
В царствование императрицы Елизаветы Петровны были обретены нетленные мощи святителя Димитрия, митрополита Ростовского (1651–1709), и Русская Православная Церковь причислила этого угодника Божия к лику святых. Церкви и престолы во имя новопрославленного святого стали устраивать по всей России, и в июне 1757 года настоятель Троицкой церкви в Хохловке священник Михаил Иванов просил у консистории разрешения устроить в трапезной части храма «по обещанию» особый придел в честь «новоявленного чудотворца Димитрия, митрополита Ростовского». По сведениям, полученным от благочинного, «в трапезе место удобное имелось, тесноты и темноты от него не предвиделось». Указ Святейшего Синода о построении Димитровского придела вышел 25 июня 1757 года. После того как устройство придела было завершено, службы, хотя и не слишком частые, здесь проводил настоятель отец Михаил. Только в январе 1768 года, после кончины графа С.Б. Шереметева, графиня Фетинья Яковлевна подала прошение в консисторию о назначении в штат Троицкого храма нового викарного священника для совершения ранних литургий в Димитровском приделе. Новый священник должен был также «отправлять в доме Ее Сиятельства кресты, то есть в недельные и праздничные дни всенощные, а в седмичные дни вечерни и утрени». На эту должность графиня выбрала священника Иоанна Петрова из Спасской церкви подмосковного села Гиреева, принадлежавшего князьям Голицыным. Она обещала священнику ежегодную денежную ругу, а также «в доме Ее Сиятельства покой и дрова». В «ведомости» о причтах Ивановского сорока за 1768 год при церкви Святой Троицы, что на Хохловке, упоминается «праздный поп Иван Петров, 35 лет, женат, у него двое детей малолетних».
К этому времени в составе Троицкого причта произошли некоторые перемены. В 1765 году от причта и прихожан в консисторию поступило прошение о возобновлении при Троицкой церкви пономарской должности, так как «при показанной церкви пономаря не имеется, а имеется точию дьячок, который чтение и пение исправляет один, а пономарской должности исправлять некому, в чем обстоит немалая нужда». На пономарскую должность избрали 20-летнего холостого Гавриила Иванова, происходившего из дьячков. Диаконскую должность при Троицкой церкви с 1741 года занимал Яков Исаев, обитавший в небольшом деревянном доме из двух горниц и сеней. В 1770 году ему исполнилось 75 лет, и он «по старости священнослужение исправлять едва мог». Свое место Яков Исаев собирался уступить внуку — дьячку подмосковной церкви Николаю Семенову. Однако в консистории решили, что «за малоприходством» диаконскую должность при Троицкой церкви нужно упразднить. Следует отметить, что большинство окрестных храмов на Ивановской горке были также малоприходными, и священнослужители нередко совершали требы в чужих приходах, особенно в богатых домах. Так, в 1764 году отец Михаил Иванов жаловался в консисторию на викарного священника церкви Николы в Подкопаях отца Назария, который «отправлял Троицкого прихода у жительствующих в доме Его Сиятельства генерал-аншефа князя Александра Михайловича Голицына господ княжен Долгоруковых крестины, а я таковому отправлению дозволения ему не давал и меня о том он не просил, о чем мне причиняет крайнюю обиду».
К сожалению, никаких подробных описаний храма Святой Троицы в Хохловке в документах XVIII века не сохранилось, хотя ремонтные и строительные работы производились здесь неоднократно. Как уже отмечалось, в конце 1750-х — начале 1760-х годов при храме был устроен Димитровский придел. Возможно, одновременно с ним была выстроена небольшая двухъярусная колокольня. Кроме того, храм должны были восстанавливать после разрушительного смерча в Москве в июле 1761 года. Настоятель Троицкой церкви отец Михаил докладывал об этом событии митрополиту Московскому и Севскому Тимофею (Щербатскому): «Сего 1761 года июля 6 дня после святой литургии во время великого и страшного тогда грома расшибло на оной святой церкви под главою крытую лещадью крышку и в настоящей соборной церкви от молнии попалило иконостас и царские двери, над святым алтарем и над трапезною во многих местах пробило деревянные крышки, так же от великой бури около той церкви ограду деревянную всю без остатку повалило». Описание завершалось просьбой выдать книгу записи подаяний «для возобновления церковных ветхостей».
Во время опустошительной московской чумы 1771 года Троицкий приход, в отличие от соседних, почти не пострадал. В исповедной ведомости церквей Ивановского сорока за этот год отсутствуют лишь имена престарелого диакона Якова Исаева и пономаря Гавриила Иванова. В доме священника Михаила Иванова по-прежнему проживала его жена Евдокия и дочь — девица Анна. Ведомость также упоминает викарного священника Иоанна Логинова с женой Акилиной и дьячка Михайлу Петрова. В приходе числилось 8 дворов, в которых проживали 118 мужчин и 113 женщин. Почетное место среди них занимали усадьбы генерал-фельдмаршала князя А.М. Голицына, графини Фетиньи Яковлевны Шереметевой, полковника Алексея Васильевича Исленьева, подполковника Петра Ивановича Аничкова и майорши Матовой. После кончины княгини Татьяны Борисовны Голицыной в 1757 году ее сын Александр редко посещал свой московский дом, и в 1768 году палаты Украинцева-Голицыных были куплены казной для размещения здесь Московского архива Иностранной коллегии. Тогда же при перестройке дома сломали «переход деревянный до самой церкви», проходивший от северо-восточного угла палат. Два года спустя архив перевезли в новое здание, и в исповедной ведомости 1771 года «в доме Иностранной коллегии» был записан капрал Иван Федорович Самарин. В доме княгини Ф.Я. Шереметевой при домовой церкви числился «правящий дьячковскую должность Федор Козьмин».
Еще с 1760 года дьячком в Троицкой церкви служил сын причетника из подмосковного села Сынкова Михаил. В 1770-е годы он вошел в команду иконописцев и живописцев, работавших при возобновлении кремлевских соборов. В 1772 году Московская Синодальная контора удовлетворила прошение дьячка Михаила «за понесенные им при возобновлении в Архангельском соборе настенного иконописания труды произвести во священника». На освободившееся место сразу нашлись претенденты, из которых прихожане избрали Петра Федорова, сына священника из Дмитровского уезда. Сохранилось описание дьячковского строения на церковной земле Троицкого храма: «…горница, в ней 5 окон, в ней же каморка проходная боковая, перебрана досками да топлюшка, при оной горнице сени, в них сделана теплая светелка да чулан, в сем строении 2 печи изразчатые, во дворе погреб с напогребицей, навес для поклажи дров, амбар бревенчатый для поклажи хлебного запаса». Новый дьячок заплатил своему предместнику за все это строение 50 рублей. Тогда же, в июле 1773 года, священник Михаил Иванов и графиня Шереметева просили консисторию назначить пономарем к Троицкой церкви сына священника Калужской епархии Федора Козьмина, отмечая при этом, что «при означенной нашей Троицкой церкви священнослужителем состоит священник Михаил Иванов, а диакона, дьячка и пономаря не имеется, в чем состоит крайняя нужда». Посвящение в стихарь новоопределенного пономаря прошло в Спасо-Андрониковом монастыре 8 августа 1773 года во время богослужения митрополита Грузинского Николая.
В 1777 году скончалась усердная прихожанка и благотворительница Троицкого храма, графиня Фетинья Яковлевна Шереметева. Ее двор с домовым Крестовоздвиженским храмом перешел к князю Петру Ивановичу Репнину, а затем к его двоюродному брату, сенатору, генерал-аншефу и генерал-губернатору Николаю Васильевичу Репнину. Последний, в свою очередь, в 1778 году продал владение на Покровке жене князя И.И. Лобанова-Ростовского Екатерине Александровне, урожденной княжне Куракиной.
Положение Троицкого причта оставалось незавидным. В 1780 году кроме настоятеля, священника Михаила Иванова, в причетниках состоял только дьячок Михаил Васильев, определенный к Троицкой церкви в 1777 году. Дьячковское строение обветшало и требовало значительной поправки. В церкви не было даже просвирни, и за просфорами приходилось посылать в Чудов монастырь, отчего «в приходских требах и священнослужении бывала остановка». Когда в декабре 1781 года после двухнедельной болезни скончался настоятель Троицкой церкви Михаил Иванов, благочинный докладывал в консисторию, что «хотя при священнике находился один церковник (дьячок — Л.В.) попечение строения и блюдения церковного зависело от одного покойного священника. Старосты же церковного особенного не было, а опись церковного имущества хотя и была, но по смерти его оной не отыскали». Все самое ценное из церковной ризницы под присмотром благочинного собрали в холодном Троицком храме, заперли на замок и опечатали. Никаких церковных описей долгое время не могли найти, пока между церковных риз не обнаружились фрагменты описной книги, подписанной отцом Михаилом Ивановым в 1753 году. В ней перечислялись ризы, подризники, епитрахили, стихари, поручи, воздухи, пелены и шитая серебром атласная плащаница. Подробное описание икон и ризничных вещей в книге отсутствовало.
В марте 1782 года была составлена новая опись церковного имущества, которую подписали прихожане из дворов И.И. Лобанова-Ростовского, П.И. Аничкова, вдовы полковницы А.И. Исленьевой и князя А.М. Голицына. Из икон в этой описи были упомянуты: образ Святой Троицы, Тихвинская икона Божией Матери, иконы святителя Николая и св. Иоанна Предтечи, во Владимирском приделе — Владимирская икона Божией Матери, иконы Софии Премудрости Божией, Знамения Богородицы и преподобного Сергия, а в приделе святителя Димитрия Ростовского — иконы Всемилостивого Спаса и Божией Матери. Отдельно упоминались чтимые иконы Богоматери — «Всех скорбящих Радость» и «Феодоровская». В церкви также хранились 4 комплекта серебряных богослужебных сосудов, серебряные напрестольные кресты, кадила и ковчег. В книгохранилище имелся полный комплект печатной богослужебной литературы XVII–XVIII столетий.
В апреле 1782 года прихожане храма Троицы в Хохловке обратились к архиепископу Платону (Левшину) с прошением о произведении к ним в священники Мартына Степанова, служившего диаконом в церкви священномученика Антипия на Колымажном дворе. Прошение подписали все влиятельные домовладельцы Троицкого прихода, в том числе князь Иван Лобанов-Ростовский, подполковник Петр Аничков, вдова Анна Исленьева и «Государственной Коллегии Иностранных дел Московского архива коллежский комиссар Сергей Степанов». Одновременно к архиепископу Платону обратился диакон церкви Ржевской иконы Божией Матери у Пречистенских ворот Петр Иванов, просивший предоставить ему праздное священническое место у Троицы, что на Хохловке, «как Ваше Высокопреосвященство по особым ко мне высоким своим милостям много меня жаловать благоизволите за непорочное мое во диаконах служение». Владыка распорядился освидетельствовать кандидатов, «а кого признают быть производством старее и в рассуждении основательнее, тому и учинить производство». После экзамена по катехизису, который провел в Знаменском монастыре игумен Макарий, консистория остановила свой выбор на Петре Иванове, 35-летнем уроженце города Суздаля, служившем диаконом в Ржевской церкви с 1774 года. Посвящение Петра Иванова в священники состоялось 14 июня 1782 года в московском Новоспасском монастыре во время богослужения епископа Крутицкого и Можайского Амвросия (Подобедова).
Новый настоятель Троицкого храма стал ходатайствовать перед консисторией о назначении на вакантные места новых причетников. На должность просвирни он рекомендовал священническую вдову из Суздальского уезда Авдотью Матвееву, для жительства которой на церковной земле отвели бывшее диаконское место. Сохранилось ее челобитье в Каменный приказ о «построении вновь деревянного жилого и нежилого строения» с приложенным к нему планом местности. Однако к своим обязанностям просвирня относилась нерадиво, о чем свидетельствует жалоба священника Петра Иванова. В ноябре 1783 года он докладывал в консисторию, что просвирня «с самого определения для служения литургий просфор не приуготовляет, а покупаются оные всегда от меня, на собственные мои деньги <…> оную просвирню Матвееву обязать строжайшей подпиской, дабы у нее к служению божественных литургий просфоры всегда были в готовности». Просвирня в свою очередь жаловалась на скудость доходов и на то, что настоятель запрещал ей ходить с причтом в дни великих праздников по приходу и собирать средства на печение просфор, «потому на свои деньги просвиры печь или покупать она находит себя не в состоянии».
В 1784 году в приходе церкви Святой Троицы в Хохловке числилось 9 дворов с населением более 200 человек. На земле причта помимо семьи настоятеля Петра Иванова проживали семьи дьячка Михаила Васильева, покойного священника Михаила Иванова и просвирни Авдотьи Матвеевой. Часть церковных построек сдавалась внаем чиновникам, военным и купцам. Владельцами остальных дворов были главным образом дворяне. Здесь проживали: подполковник Петр Аничков с дочерью, девицей Прасковьей, князь Иван Иванович Лобанов-Ростовский с женой Екатериной Александровной, сыновьями Александром и Иваном и дочерью, княжной Марьей (оба сына состояли на воинской службе: старший был полковником Псковского полка, а младший — поручиком Преображенского полка). В числе новых домовладельцев в приходе появляется коллежский советник Василий Александрович Шарапов с женой Марьей Антоновой «католицкого закона». В качестве жильцов бывшего дома Украинцева-Голицыных Московский архив Иностранной коллегии упоминает комиссара Николая Сергеева с женой и детьми. В доме архива проживали также регистраторы, фурьеры, капралы, солдаты, а также семьи архивных переплетчиков Марка Тимофеева и Гаврилы Васильева.
По прошению настоятеля Троицкой церкви священника Петра Иванова консистория в августе 1785 года разрешила «на церкви и алтаре ветхие деревянные крышки переменить и вновь покрыть тесом». В клировой ведомости 1788 года Троицкая церковь описана как «каменная, в твердости, с двумя приделами, утварью довольная». Причт ее состоял из настоятеля, священника Петра Иванова, и дьячка Петра Прокофьева, произведенного из пономарей Московской епархии. Пономарскую должность исправлял сын настоятеля, студент Московской духовной академии Алексей Петров. Впоследствии Петр Прокофьев перешел на дьячковское место в Благовещенский храм на Тверской, а заступившего на его место пономаря Борисоглебской церкви у Арбатских ворот Ивана Тимофеева в 1803 году сменил студент Московской духовной академии Дмитрий Кудрявцев.
Состав прихода церкви Святой Троицы на рубеже XVIII–XIX столетий можно представить по сведениям исповедной ведомости 1795 года. Из причетников в ней упомянуты: священник Петр Иванов, 49 лет, дьячок Иван Тимофеев, 22 лет, и пономарь Алексей Петров, 25 лет. Просвирня Авдотья Матвеева к этому времени умерла, и на ее участке церковной земли проживала семья Павла Петрова, сына отставного церковника. Была еще жива вдова бывшего настоятеля Троицкого храма отца Михаила Иванова Евдокия, которой исполнилось 76 лет. В 10 приходских дворах числилось 102 мужчины и 100 женщин. В доме князей Лобановых-Ростовских проживали: вдова княгиня Екатерина Александровна, 65 лет, ее сын, князь Яков Иванович, с женой Александрой Николаевной, урожденной Салтыковой, и дочь Марья Ивановна. У князя Дмитрия Михайловича Щербатова жил домоправитель, а дом коллежского советника Василия Александровича Шарапова сдавался внаем. В своем владении проживала купчиха Фекла Васильевна Ярославцева с детьми Семеном и Яковом Купреяновыми. В доме Московского архива иностранных дел жили многочисленные сержанты, солдаты, сторожа и переплетчики, а также семьи протоколиста Петра Ивановича Подчайнова, регистраторов Ивана Алексеевича Большакова и Алексея Семеновича Тархова. Примечательное описание чиновника Коллегии иностранных дел А.С. Тархова сохранилось у известного мемуариста Ф.Ф. Вигеля: «…худощавый безобразный человек с отвислою, распухшею нижнею губою в нарывах». Кроме того, табель присутствия за 1788 год отмечает, что «29 августа регистратор Тархов был пьян и подрался с вахмистром Страховым». Отдельный дом занимала немка — «содержащая католицкий закон» Анна Герасимова Песке (Пеше), у нее снимали жилье «мастеровые разных господ». В 1798 году на пономарское место по указу митрополита Платона (Левшина) поступил Федор Степанов.
В 1806 году землемером Самсоновым был составлен «Геометрический план церкви Живоначальной Троицы, что на Хохловке.
Еще до прихода неприятеля настоятель Троицкого храма отец Петр Иванов сумел спрятать самые ценные вещи из церковной ризницы. Кроме того, благодаря его ходатайству перед французским командованием, «Муниципальному городскому управлению», организованному оккупантами на Покровке в доме графа Румянцева, был поручен «надзор за богослужением, чтобы оно было уважаемо». Сохранился текст уникального документа — письменного дозволения неприятельской администрации совершать богослужения в Троицком Хохловском храме: «Дозволено священнику Троицкой, на Хохловке церкви Петру Иванову отправлять божественную службу в сказанной церкви. Солдаты французские и союзные обязаны его защищать и оказывать помощь и заступничество в случае, если бы ему было причинено беспокойство при отправлении им своих обязанностей. Москва, 4 октября 1812 года. Комендант 5 части Швейcгю (Shwesgus)». Однако избежать неприятностей, связанных с оккупацией, Троицкому приходу не удалось — известно, что мародеры неоднократно грабили здание Московского архива Коллегии иностранных дел, избивая оставленных для охраны служащих. Был арестован и взят в заложники архивный «комиссар» Алексей Тархов. Престолы в Троицкой и в придельной Димитриевской церквах сдвинули с мест, и богослужение совершалось только в теплом (зимнем) Владимирском приделе. Несмотря на охранную грамоту, были сожжены дворы причетников, которым удалось найти временный приют в доме майора А.А. Мосолова.Мясницкой части 1 квартала под № 73», представляющий церковный участок общей площадью 316 квадратных сажень, из которых под каменной церковью состояло 87 квадратных сажень, а остальное пространство занимал церковный погост. Позади погоста, напротив алтарей, располагался участок пономаря Павла Петрова — бывший диаконский участок, который в 1782 году перешел к просвирне, а затем стал считаться пономарским, так как сын просвирни Павел получил место причетника при Троицком храме. Двор священника Петра Иванова находился к юго-востоку от храма50. Здесь был разбит сад и стояли три деревянные постройки, возведенные отцом Петром вместо ветхого священнического дома в 1788 году без дозволения Московской управы благочиния. На плане 1806 года показано также владение Казенной межевой канцелярии, которая с этого времени входит в состав прихода Святой Троицы. В 1807 году по соседству с церковным участком появился двор секунд-майора Андрея Александровича Мосолова. Среди новых прихожан Троицкой церкви исповедная ведомость упоминает также надворного советника Михаила Ивановича Шульца, чиновника Московского архива Коллегии иностранных дел, и начальника канцелярии, генерала Петра Алексеевича Обрезкова, который вместе со своей семьей жил в доме Межевой канцелярии (кроме него там числились и другие военные с женами и детьми). Всего перед войной 1812 года в 10 приходских дворах проживало 259 мужчин и 171 женщина.
В рапорте 1813 года о состоянии храмов Москвы после оставления города неприятелем отмечалось, что «Троицкая в Хохловке церковь цела, а на трапезе стропила сгорели. Иконостас, святые иконы, престолы, срачицы, одежды и с икон оклады целы. Утварь и ризница сбережена, книг потребное число имеется. Дома причта сгорели. Из приходских 5 дворов сгорели 2, осталось 3. Причт весь налицо. Церковной суммы похищено монетою медной 50 рублев». Отец Петр докладывал в консисторию о готовности освятить возобновленные престолы в Троицкой и придельной Димитриевской церквах. В клировой ведомости за 1813 год он называет свое состояние «не бедным» и отмечает, что в храме «всего потребного к богослужению довольно». В 5 приходских дворах проживали в это время 209 человек. Причт состоял из священника Петра Иванова, 67 лет, и пономаря Федора Степанова, 42 лет. О судьбе дьячка Димитрия Кудрявцева никаких сведений нет.
Настоятель церкви Живоначальной Троицы протоиерей Петр Иванов, награжденный медалью за участие в событиях 1812 года, умер в 1820 году. На его место по благословению митрополита Московского и Коломенского Серафима (Глаголевского) был назначен Алексий Епифанович Беляев. Сын дьячка из Московской губернии, Алексий Беляев окончил духовное училище, а затем Московскую духовную академию и в 1816 году был рукоположен в диаконы церкви Грузинской иконы Божьей Матери на Воронцовом поле, откуда его и перевели в Троицкий храм в Хохловке. В 1823 году архиепископ Филарет (Дроздов) благословил отца Алексия преподавать Закон Божий в доме Межевой канцелярии в Константиновском межевом училище. В Троицком приходе новый священник поселился с матушкой Олимпиадой Ивановной, 25 лет, и детьми Марией и Иоанном. Кроме того, на содержании священника находилась его мать — вдова дьячка Марфа Алексеева, 59 лет. Сестра настоятеля, Татьяна Епифанова, была замужем за выпускником Высокопетровского духовного училища Матвеем Ивановичем Вознесенским, который, благодаря своему шурину, получил в 1823 году место дьячка в Троицкой Хохловской церкви. В июле 1822 года по указу епархиального начальства на пономарскую должность в Троицкий храм перевели второбрачного дьячка Алексея Ивановича Левшина, дальнего родственника почившего митрополита Платона. Место просвирни в причте было вакантным. В 1824 году в 5 приходских дворах проживали 174 мужчины и 121 женщина. Большую часть прихожан составляли военные, которые числились за командами Межевой канцелярии и за Московским архивом Коллегии иностранных дел.
Молодому настоятелю с самого начала своего служения пришлось заниматься восстановительными работами. 5 февраля 1824 года он обратился к архиепископу Филарету за разрешением отремонтировать алтарь и купол Троицкой церкви, так как «алтарь от давнего времени пришел в ветхость и священнодействовать в нем опасно, ибо в стенах оного оказалось несколько расседин от фундамента и через весь свод, так же и в куполе Троицкой церкви есть расседены, которые по уверению архитекторов произошли от того, что церковь покрыта лещадью, а не железом». Проект устройства нового алтаря был представлен на утверждение владыке Филарету, а затем направлен для освидетельствования в Комиссию для строений в Москве. Присланные Комиссией архитектор Ф.М. Шестаков и «каменных дел мастер» Л.П. Карлони подтвердили ветхость стен и сводов алтаря и необходимость «их сломать до фундамента, а сей фундамент оставить в земле, дабы не ослабить нового фундамента».
В течение следующего года старый алтарь разобрали и на его фундаментах возвели новый. На ремонт купола средств, собранных в приходе, уже не хватало. Архитекторы, освидетельствовавшие работы, заявили отцу Алексию, что «от оказавшихся в куполе расседин и от тяжести лещадей неминуемо должно последовать падение, ежели не будут взяты скорые меры». Тогда причт и прихожане решились просить епархиальное начальство о позволении продать драгоценный жемчуг со старинных парчовых риз и воздухов. Это прошение, кроме настоятеля и двух причетников, подписали церковный староста, московский купец Матвей Иванович Сухарев, прихожанин полковник Александр
Похвиснев, а также служащие архива Коллегии иностранных дел — титулярный советник Дмитрий Прилуцкий и «межевого казенного дома смотритель» коллежский секретарь Григорий Пичугин. Жемчуг разрешили продать, и в мае 1825 года отец Алексий докладывал, «что с ветхих риз и воздухов жемчуг снят и продан московскому купеческому сыну Александру Степанову Щербинину… на 1673 рубля».
К июню 1826 года ремонтные работы в Троицком храме были закончены, «в куполе настоящей церкви расседины исправлены и по снятию лещади оный купол покрыт новым железом». 4 июля 1826 года по благословению архиепископа Филарета (Дроздова) престол Троицкой церкви освятил благочинный, протоиерей Ильинского храма на Воронцовом поле Андрей Иоаннов, служивший с собором духовенства окрестных храмов.
В 1820 году на средства прихожанина купца Василия Адрабежанова на участке священника вместо сгоревших построек был построен двухэтажный каменный дом причта. «Дом, выстроенный от церкви для жительства священника с причетниками каменный в два этажа, низ отделан, а верх не отделан», показан с правой стороны от церкви на «Геометрическом плане церкви Живоначальной Троицы, что на Хохловке с ее погостом и дворами причетников», составленном 22 февраля 1822 года. С левой стороны, ближе к Хохловскому переулку, «через улицу против северной стороны церкви», на плане были обозначены незастроенные участки пономаря и дьячка.
Архивные документы почти не освещают жизнь Троицкого Хохловского прихода в первой половине XIX столетия. Известно, что отец Алексий Беляев ревностно относился к церковному просвещению, за что не раз получал награды. В 1830-е годы за преподавание Закона Божьего в Константиновском межевом институте, а также у нижних чинов, жительствовавших в Покровских казармах, его наградили скуфьей, а позже — камилавкой. В Покровских казармах, которые с 1820-х годов вошли в состав прихода церкви Живоначальной Троицы, отец Алексий занимал должность духовника в военной и следственной комиссиях, участвовал в принятии присяги и т.д. Количество прихожан, умножившееся за счет военных, проживавших в Покровской казарме и Константиновском межевом институте, позволило увеличить штат церкви. В декабре 1836 года по указу Консистории здесь возобновили диаконскую должность за счет пономарской вакансии. Новым диаконом стал выпускник Московской духовной семинарии Павел Сергеевич Вешняков. С матушкой Екатериной Ивановной и тремя малолетними детьми — Верой, Ольгой и Серафимой — он поселился в общем церковном доме. На дьячковское место в марте следующего года перевели ученика Высокопетровского духовного училища, священнического сына Ивана Ивановича Любимова. Просвирни при храме не было. Большая часть прихожан, а их в 1841 году числилось 520 человек, обитала в казенном доме Межевой канцелярии (260 мужчин и 58 женщин). В апреле 1836 года в церковь Живоначальной Троицы, что на Хохловке, от неизвестного лица была пожертвована вышитая по малиновому бархату золотом и серебром плащаница. Плащаницу положили в Троицком храме в деревянной резной позолоченной гробнице под стеклянной крышкой.
Спустя десять лет в исповедной ведомости Троицкого храма в Хохловке за 1851 год появляются совершенно новые имена в составе клира и прихожан. Настоятелем церкви был рано овдовевший священник Павел Ильич Соколов, живший со своими малолетними детьми Василием и Константином. Диаконскую должность исправлял Александр Алексеевич Смирнов, 34 лет, живший в церковном доме с женой Марьей Степановной и годовалой дочкой Анной. Причетником-дьячком был Петр Иванович Некрасов, 32 лет. В ведомости упомянут также сторож Троицкой церкви, московский мещанин Егор Петрович Некрасов, 59 лет. При малочисленности приходских дворов — как и прежде, их было всего 5 — количество исповедующихся было весьма значительным, причем большинство из них по-прежнему были военными. Так, в числе обитателей дома Межевой канцелярии в ведомости упоминаются топографы разных классов, чертежники, кантонисты, унтер-офицеры и солдаты 21-й военно-рабочей роты ведомства Военного поселения и их командир, штабс-капитан Дмитрий Лутковский. В доме Главного архива Министерства иностранных дел проживала семья статского советника Петра Семеновича Наумова, а в служебном флигеле этого дома — чиновники архива, надворные советники С.Д. Наумов и Е.Е. Ключарев, а также губернский секретарь А.И. Верре. В Покровских казармах размещалась 3-я бригада Московского артиллерийского гарнизона под командованием майора Федора Васильевича Фитингофа. Здесь проживали офицеры, унтер-офицеры, фейерверкеры разных классов, барабанщики, канониры и рядовые. В приходе также числился двор богатых московских купцов Четвериковых, где они проживали со своими родственниками, дворянами Гульковскими (жена надворного советника и кавалера Николая Константиновича Гульковского Клеопатра Филипповна, из рода купцов Павловых, в первом браке была за купцом Иваном Четвериковым). Всего в Троицком Хохловском приходе в 1851 году обитало 519 мужчин и 108 женщин.
В феврале 1856 года по указу митрополита Московского и Коломенского Филарета настоятелем церкви Святой Троицы в Хохловке был назначен диакон московской Покровской церкви в Покровском Василий Иванович Поспелов, сын священника из села Голенищева Клинского уезда, окончивший за несколько лет до этого Вифанскую духовную семинарию. В это же время в храме уже служил новый диакон Константин Воронцов.
Частую смену причетников в Троицком храме современники объясняли бедностью и малоприходностью церкви: «…митрополит Филарет обратил такие убогие приходы, как церковь Святой Троицы, как бы в исправительные колонии для тех членов своего клира, которые провинились в незначительных проступках — переводил их из сравнительно богатых приходов в бездоходные». Конечно, бывало по-разному, но чаще в Троицкий Хохловский храм посылали молодых причетников, только что окончивших духовную школу, для того чтобы они могли набраться опыта в небольшом скромном приходе. Так, в 1858 году в Троицкий храм прислали нового диакона — студента Московской духовной семинарии Михаила Александровича Ансерова. В другом случае, в сентябре 1860 года, на то же диаконское место «на Хохловку» перевели из Успенской церкви на Крутицком подворье диакона Сергия Успенского. Окончив Московскую духовную семинарию в числе первых учеников, Сергий Успенский работал некоторое время учителем в церковном училище, а затем по указу митрополита Филарета был рукоположен в диакона и получил место на Крутицах. Здесь он показал себя «раздражительным, заносчивым, самохвалом и предерзливым». Его послали на исправление в московский Златоустов монастырь «за приписки в приходно-расходных книгах и за безмерно дерзкие слова и поступки, с тем, чтобы он за литургией каждый день клал по 50 поклонов и поручить настоятелю монастыря увещевать его». При большой семье диакона Успенского (жена и шестеро детей) его перевод в Троицкий Хохловский приход действительно выглядел ссылкой67. То же происходило с дьячками. В 1858 году на дьячковское место в Троицкий приход назначили 25-летнего Александра Соловьева, а уже через два года его сменил 63-летний Андрей Максимович Соколов.
В двухэтажном церковном доме, в котором обитали семьи причетников, было довольно тесно. У настоятеля отца Василия Поспелова и матушки Марии было шестеро детей. Старшие сыновья учились в Московской духовной семинарии и в Заиконоспасском училище, а девочки получали домашнее образование. Старший сын диакона Сергия Успенского учился в семинарии, а остальные пятеро детей (четыре дочери и годовалый сын) жили при родителях. Именно по причине недостаточных средств клирикам Свято-Троицкого храма с 1855 года позволили сдать в аренду незастроенную часть церковной земли купцам Четвериковым «сроком на 5 лет, ценою по 25 рублей серебром в год в пользу причта».
По устоявшейся традиции священнику Василию Поспелову приходилось много заниматься церковным образованием и катехизацией хохловских прихожан, особенно служителей и учащихся дома Межевой канцелярии (Школы межевых топографов) и обитателей Покровских казарм. Отец Василий не только преподавал в Басманном городском училище и в Школе топографов, но также «приводил к присяге всех чиновников при получении чинов и при поступлении на работу в Межевую канцелярию, увещевал и приводил к присяге чинов, располагавшихся в Покровских казармах военных 2 и 3 пехотных корпусов 1-й Гренадерской дивизии». За труды на ниве духовного просвещения отца Василия Поспелова наградили сначала набедренником, затем скуфьей, а в 1860 году — камилавкой. Еще одной знаменательной наградой был бронзовый наперсный крест на Владимирской ленте, полученный за организацию сборов на нужды армии в годы Крымской войны.
С 1853 года в семье настоятеля жил его отец, заштатный священник Иоанн Поспелов. Отец Иоанн хорошо помнил 1812 год и нашествие на Россию Наполеона с «двунадесять языков». За «отлично-примерное» поведение во время Отечественной войны он также был награжден бронзовым крестом на Владимирской ленте. Несмотря на свой преклонный возраст (в 1859 году ему исполнилось 84 года), отец Иоанн помогал своему сыну, особенно в воскресные и праздничные дни, — ведь в небольшом приходе в 4 двора числилось почти 500 человек.
С 1863 по 1902 год настоятелем Троицкого храма в Хохловке был священник Павел Васильевич Фивейский. Диаконом при нем служил Семен Васильевич Смирнов, а должность псаломщика-дьячка исправлял 66-летний Андрей Максимович Соколов. Семья отца Павла Фивейского состояла из жены Екатерины Петровны и двух детей — Леонида и Зинаиды. Диакон Семен Смирнов был женат на Елизавете Петровне Зерчаниновой, дочери священника Покровской церкви в Голиках. Сторожем при церкви числился заштатный дьячок из Московской епархии Александр Орлов69. С 1873 года по указу митрополита Иннокентия (Вениаминова) при Троицкой церкви за малоприходством вновь утвердили двухштатный причт, состоявший из священника и псаломщика (с 1871 года на должности псаломщика состоял дьячок Василий Иванович Холмогоров).
По исповедной ведомости 1863 года в приходе Троицкого храма числилось 363 человека, в том числе 271 военный, 45 статских и 16 купцов и мещан. В документах Главного архива Министерства иностранных дел этого времени присутствовали уже знакомые имена коллежского советника С.Т. Наумова и надворного советника Г.Е. Ключарева. Здесь же упоминались коллежский асессор И.В. Поспелов, экзекутор и казначей, и юнкер Перновского гренадерского полка Н.Н. Дурново. В доме штата Межевой канцелярии проживала семья командира 30-й военно-рабочей роты Инженерного ведомства капитана Давида Васильевича Козлова. В списке прихожан из Межевого ведомства были также перечислены неучащиеся топографы, землемеры, инженеры и преподаватели Школы межевых топографов. В единственном приходском купеческом доме проживала семья богатого московского промышленника и благотворителя, потомственного почетного гражданина Дмитрия Ивановича Четверикова. В 1863 году ему было 42 года, его жене Анне Семеновне — 33, а дочери Марии — 10 лет. В течение 1860–1870-х годов Дмитрий Иванович исполнял должность церковного старосты при храме Святой Троицы, что на Хохловке. На его средства здесь в начале 1860-х годов произвели необходимый ремонт, промыли живопись и сделали новый резной иконостас в приделе святителя Димитрия Ростовского.
Старинный купеческий род Четвериковых происходил из города Перемышля Калужской губернии. Усадьба в Хохловке была приобретена в 1836 году отцом Дмитрия Ивановича, московским купцом 2-й гильдии Иваном Васильевичем Четвериковым (младшим), у майора А.А. Мосолова. В 1851 году в исповедной ведомости Троицкого храма упоминались имена братьев Дмитрия, Виктора и Александра Ивановичей Четвериковых, которым принадлежала суконная торговля в лавках Старого Гостиного двора под фирмой «Д. и В. Четвериковы-младшие». Четвериковы также владели Городищенской суконной мануфактурой в Богородском уезде Московской губернии. При этом деятельность Д.И. Четверикова не ограничивалась торговлей и предпринимательством — известно, что он состоял членом Коммерческого суда, был гласным Городской думы и некоторое время занимал должность директора Московской конторы Государственного банка, а также избирался почетным членом совета Московского коммерческого училища.
В 1882 году настоятель Троицкого храма в Хохловке священник Василий Фивейский и церковный староста, потомственный почетный гражданин Михаил Гаврилович Кувшинов, обратились в Московскую городскую управу за разрешением на постройку новой каменной кладовой «для помещения старых церковных вещей, а также нового проезда (ворот) на церковный двор вместо каменных ветхих воротных столбов». Проектные чертежи новой кладовой, которая должна была располагаться справа от церкви, вблизи от дома причта, и арочного въезда на церковный двор выполнил известный московский архитектор П.М. Самарин (1856–1912). Это была одна из первых работ архитектора, который в дальнейшем много проектировал для московских храмов и монастырей (за год до этого Павел Самарин, будучи еще студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества, спроектировал по рисункам В.Д. Поленова и В.М. Васнецова известную Спасскую церковь в Абрамцеве, в усадьбе С.И. Мамонтова). В архиве сохранились проектные чертежи кладовой и проездных ворот Троице-Хохловского храма, и в том числе фасад церкви и предполагаемых построек. Выбор П.М. Самарина как архитектора был, видимо, не случаен. В это же время он проектировал трехэтажный жилой дом по Хохловскому переулку для М.Г. Кувшинова, которому принадлежала усадьба бывшего церковного старосты Д.И. Четверикова. Кувшиновы владели писчебумажной фабрикой и торговали под маркой фабрично-торгового товарищества «М.Г. Кувшинов». После кончины Михаила Гавриловича владение по Хохловскому переулку перешло к его сыну Сергею Михайловичу, а затем к внукам — Сергею и Татьяне.
В 1887 году в связи с появившимися трещинами в стенах Троицкой церкви и аварийным состоянием ее алтаря и алтарной преграды необходимость в проведении ремонтно-восстановительных работ возникла снова. Проект ремонта был выполнен архитектором Межевой канцелярии И.П. Залесским (1850–1909). Выпускник Императорской Академии художеств, академик архитектуры с 1883 года, Игнатий Залесский к этому времени уже спроектировал и построил в Москве несколько церковных и гражданских зданий. Поскольку дело касалось памятника архитектуры XVII столетия, проект будущих работ с объяснительной запиской отправили на согласование в Императорское Московское археологическое общество. Осмотреть церковь и составить заключение по проекту Общество поручило московскому архитектору А.Л. Оберу (1835–1898), который доложил, что «предполагаемые в этом храме переделки не касаются древних частей его. Стены алтаря, по-видимому, позднейшей постройки, а живопись на стенах, в которых предстоит пробирка трещин, тоже современная». Особенное внимание архитектор обратил на проблему сохранности иконостаса XVII века как ценного памятника петровского времени, отметив, что «при исправлении внутренней алтарной стены <…> разборка и сборка иконостаса была произведена самым тщательным образом, без изменения его частей». Археологическое общество сделало необходимые поправки к проекту Залесского, указав, что «перемычка над аркой между храмом и трапезой должна быть сведена по древней форме сохранившихся перемычек над окнами из внутри храма, а не по предполагаемой современной», и в апреле 1888 года консистория препроводила проект в Строительное отделение Московского губернского правления. Проектные чертежи Залесского с планом местности, планом церкви, фасадом и разрезами сохранились до настоящего времени. В течение строительных сезонов 1888–1889 годов эти работы были осуществлены.
В 1902 году настоятелем Троицкого храма назначили священника Сергия Ивановича Страхова. По окончании курса в Вифанской духовной семинарии в 1887 году он получил место учителя в Волоколамском духовном училище, где прослужил до 1897 года, получив чин коллежского асессора. В том же году отца Сергия рукоположили в сан диакона и назначили псаломщиком в церковь святителя Николая на Курьих ножках на Большой Молчановке. Пять лет спустя он уже был священником и настоятелем Троицкой церкви в Хохловке. В 1905 году его наградили набедренником, а в 1909-м — скуфьей. Известно также, что с 1911 года он был законоучителем в 6-м Лефортовском городском женском училище. К этому времени отцу Сергию Страхову исполнилось 44 года, он был вдов и имел на содержании пятерых детей. Прослужившего более 20 лет псаломщиком при Троицком храме Василия Николаевича Холмогорова по указу митрополита Сергия (Ляпидевского) в 1893 году рукоположили в диакона. Наконец с 1911 года в штате Троицкого храма числилась просвирня Елизавета Сергеевна Никольская. На должность церковного старосты в январе 1908 года был избран московский мещанин Николай Алексеевич Федоров.
Благосостояние причта складывалось в основном из процентов с капитала, положенного благотворителями в Государственный банк, а также из арендной платы за церковную землю, сдававшуюся под дровяной склад, и за квартиру в двухэтажном каменном церковном доме, обветшавшем и требовавшем значительного ремонта.
Общая территория Троицкой церкви в ограде по страховой описи 1910 года имела площадь 230 квадратных сажен. О ее внешнем и внутреннем убранстве в это время позволяет судить сохранившаяся в архиве консистории «Главная опись церковно-ризничного имущества Троицкой церкви, что на Хохловке», составленная в 1909 году священником Сергием Страховым. Наружный облик храма описан здесь достаточно лаконично: «…храм каменный холодный, одноэтажный, местами оштукатуренный, крытый железом, одноглавый <…> при сем храме теплая трапеза с двумя оной придельными храмами, во имя святителя Димитрия, митрополита Ростовского, на правой стороне и на левой стороне во имя Божией Матери Владимирской, при нем каменная колокольня. Длина храма, включая колокольню, 15 сажен, наибольшая ширина 7 сажен, наибольшая высота (до верха карниза) 6.25 сажен. Сей храм обнесен с северной стороны каменной оградой с железной решеткою, в ограде железные калитка и ворота». Эта опись замечательна тем, что в ней подробно перечислены утраченные впоследствии иконы и другие святыни церкви Святой Троицы и ее приделов, в том числе иконостас 1696 года. Он был «деревянным, о пяти ярусах, резной, на подобие драпировки, высеребренный сусальным серебром, с резными вызолоченными гирляндами, иконостас оканчивался полукруглым карнизом, высеребренным, наверху карниза деревянный четырехконечный вызолоченный крест». В местном ряду иконостаса помещались Царские врата с полукруглым завершением и «с вырезанными на оных золоченым сиянием и иконописным изображением Божией Матери и Архангела Гавриила в облаках» и иконы, упоминавшиеся в описи 1782 года: храмовая икона Живоначальной Троицы с чеканной серебряной вызолоченной ризой и с тремя вызолоченными серебряными венцами; икона Иоанна Крестителя с серебряной чеканной ризой; икона Тихвинской Божией Матери с гладкими серебряными венцами и «одеждой»; икона святителя Николая с серебряной чеканной вызолоченной ризой и митрой с венцом. Во втором ярусе располагался праздничный чин, в третьем — апостольский, а в четвертом — пророческий. Посреди пятого, страстного, яруса, между иконами Несения Креста Господня и Пригвождения Иисуса Христа к Кресту находился образ Божией Матери «Не рыдай Мене Мати». На правом клиросе, в киоте и в резной раме, стояла чтимая икона Божией Матери Феодоровской с серебряными вызолоченными ризой и венцом. Древний образ Софии Премудрости Божией с одним серебряным вызолоченным венцом помещался у левого клироса на северной стене.
Иконостас придела Владимирской иконы Божией Матери, выполненный, вероятно, в 1780-е годы, в эпоху раннего классицизма, был «деревянный столярной работы, полуовальный, выгнутый внутрь храма, окрашен белой масляной краской и по местам украшен белой золоченной резьбой, с золоченными по сторонам местных икон колоннами в половину витыми <…> царские врата с резной позолоченной резьбой с иконами Евангелистов и Благовещения». В местном ряду иконостаса располагались чтимые иконы Спаса Нерукотворного c предстоящими Божией Матерью и Иоанном Предтечей и Божией Матери «Знамение», по сторонам которой были изображены великомученик Прокопий, преподобные Мария Египетская и Домника, Архистратиг Михаил, святитель Николай Чудотворец, великомученик Феодор Тирон и преподобный Никита Столпник. По левую сторону Царских врат располагалась храмовая икона Владимирской Божией Матери, вставленная в «дску», на которой были изображены: вверху — Господь Саваоф, по углам — четыре евангелиста, по сторонам — два ангела, и внизу — Моисей перед Неопалимой купиной. Ее серебряный оклад был украшен жемчугом и мелкими стразами, а вверху венца вставлен золотой перстень с драгоценными камнями.
В алтаре Владимирского придела, у жертвенника, на северо-восточной стороне располагался образ Гребневской иконы Божией Матери в серебряной ризе с жемчужным убрусом и тремя алмазными звездами, пожертвованный 22 сентября 1908 года потомственной почетной гражданкой Екатериной Дмитриевной Четвериковой. Во Владимирском приделе имелась также аналойная «живописная» икона преподобного Серафима Саровского и благоверной княгини Анны Кашинской, на чеканном вызолоченном фоне.
В алтаре Димитриевского придела находилась небольшая икона святителя Димитрия Ростовского в серебряной ризе и с венцом. Иконостас, устроенный в 1862 году, был «деревянным столярной работы, окрашен белой масляной краской с вызолоченными по местам резными украшениями и золочеными по сторонам местных икон колоннами. Царские двери резные вызолоченные, верх полукруглый, с живописными иконами Евангелистов и Благовещения, наподобие царских врат Владимирского придела». В местном ряду иконостаса располагались: образ благословляющего Спасителя, храмовая икона святителя Димитрия Ростовского, «живописная в рост… с серебряной чеканной ризой, митрой и венцом, в деревянной золоченой раме за стеклом» и икона Божией Матери «живописная, в вызолоченной серебряной ризе с венцом, с мелкими стразами и простыми каменьями». Небольшой отдельный иконостас стоял «около южной двери» придела. В центре его помещался образ Успения Божией Матери «с частицами святых мощей, в серебряной вызолоченной ризе, вставлена в круглую дску с изображением Господа Саваофа с ангелами по сторонам, внизу двух ангелов, держащих круг с подобием Киево-Печерской великой церкви, по сторонам предстоящие святой Антоний и Феодосий Печерские», а по бокам — иконы преподобного Сергия Радонежского (справа) и святителя Николая Чудотворца (слева). Здесь же находилась икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость» «в резной деревянной золоченой раме, одежда серебряная вызолоченная, над Богоматерью изображен Господь Саваоф, по углам с правой стороны Владимирская икона Божией Матери, с левой — Рождества Пресвятой Богородицы, в серебряных вызолоченных ризах».
В июне 1912 года настоятелем храма Святой Троицы в Хохловке стал Николай Георгиевич Успенский. По окончании Московской духовной семинарии в 1886 году Николай Успенский получил место законоучителя в селе Никольское-Богоявленское (Челобитьево) Московского уезда, а затем перешел на должность воспитателя Московского мещанского училища. В 1890 году он стал псаломщиком кремлевского Успенского собора, а с 1894 года служил в соборной церкви московского Ивановского женского монастыря. Три года спустя его рукоположили в диакона. Николай Успенский активно участвовал в благотворительной деятельности Общества по устройству в Москве народных чтений, заведовал детской читальней на Хитровке, а кроме того, преподавал Закон Божий в Мясницком и Краснопрудском городских училищах.
Семья нового настоятеля Троицкого храма состояла из матушки Анны Николаевны и семи детей. Старшие дочери Анна и Мария служили учительницами в городских школах, сын Сергей обучался на юридическом факультете Московского университета, Георгий и Николай — в московских духовных школах, а младшие девочки Елена и Александра — в начальных классах гимназии.
На плане 1910 года отмечены два каменных здания, принадлежавших Троицкой Хохловской церкви: двухэтажный дом с одноэтажной пристройкой со двора и одноэтажное нежилое строение (сарай для церковных принадлежностей). На первом этаже церковного дома располагались квартиры диакона и трапезника, дворницкая и дневной приют Елизаветинского комитета, а на втором — квартира священника. Теснота и ветхость этого здания побудили настоятеля в конце 1912 года составить прошение о строительстве нового трехэтажного каменного дома для церковного причта. Проект его разработал московский архитектор Сергей Михайлович Ильинский (1857–?), который в 1912–1915 годах перестраивал храмы, проектировал и строил доходные дома при московских церквах, а также различные здания в подмосковных монастырях. Он жил в районе Ивановской горки на Солянке, в доме № 883. Рассмотрение проекта в Московской городской управе несколько задержалось из-за неожиданной неприятности — у поверенного в делах И.Н. Козлова в трамвае украли конверт с генеральным планом постройки.
В 1915 году строительство дома было завершено, и средства от аренды квартир дали возможность не только увеличить содержание священника и диакона, но и собрать деньги на новые ремонтные работы в Троицком храме. Об этих работах известно из прошения, направленного из консистории в Императорскую археологическую комиссию: протоиерей Иосиф Орфанский просил «разрешить в Троицкой на Хохловке церкви произвести внешнюю окраску в прежний желтоватый цвет, а так же починить в некоторых местах церковную ограду. Означенная церковь построена в 1696 г. тщанием жены окольничего Евдокии Чириковой». Работы по покраске храма и ремонту ограды были произведены в течение 1913–1914 годов.
После октябрьского переворота 1917 года и декретов новых «безбожных властей» в Троицком храме, как и в прочих московских приходах, произошли значительные изменения: был отобран построенный в 1915 году церковный доходный дом, конфискованы причтовая земля и церковный капитал в Государственном банке. В муниципализированном церковном доме образовался домовый комитет, которому, как было сказано в описи храма, принадлежала теперь «ограда и 2-е ворот с калиткой». Таким образом, все источники церковного дохода были ликвидированы — содержание храма и священнослужителей ограничивалось теперь лишь подаянием прихожан. В ноябре 1918 года причт и прихожане Троицкого храма подписали договор с Московским городским советом о бесплатной передаче здания храма с колокольней и части построек в церковной ограде, а также составили опись церковного имущества. В 1920 году была составлена еще одна, дополнительная опись, включавшая вновь поступившие иконы и ризы. Со времени составления последней описи здесь, как и во многих храмах Москвы, появились образы прославленных в 1910-е годы святых и чудотворных икон, в том числе священномученика Гермогена, канонизированного в 1913 году, и явленной в 1918 году иконы Божией Матери «Державной». Колокольня Троицкой церкви имела 6 колоколов, из которых большой весил 119 пудов, а полиелейный — 19 пудов; остальные были без обозначения веса. Сохранилась даже расписка в получении городским Советом депутатов описи имущества московской Троицкой церкви в Хохловском переулке в 3х экземплярах.
В январе 1921 года Патриарх Тихон наградил настоятеля храма, отца Николая Успенского, наперсным крестом.
Подобно другим московским храмам, Троицкая церковь в Хохловке попала под действие декрета «Об изъятии церковных ценностей», изданного большевистским правительством 23 февраля 1922 года под предлогом помощи голодающим Поволжья. Члены городской комиссии Помгола пришли сюда 24 апреля. Изъятие началось в 2 часа дня и продолжалось до 9 часов вечера в присутствии священника Николая Успенского, псаломщика Троицкого, председателя церковного совета Тихомирова и членов совета Чистова, Ефимова, Федорова и Бровкина. При проверке описи церковного имущества на месте иконы великомученицы Екатерины в серебряной ризе оказалась икона мученицы Наталии в медной ризе, «что общиной верующих объясняется простой ошибкой в описи, а при определении и металла указанной ризы тоже была допущена ошибка»90. По просьбе прихожан две серебряные ризы с особо чтимых икон были заменены другими вещами из серебра, даже с дополнительным весом в 4 фунта. Всего в Троицкой церкви было конфисковано: 17 серебряных лампад, 4 серебряных креста (один с жемчугом), 5 комплектов серебряных богослужебных сосудов, 37 серебряных риз с икон разных размеров, 3 серебряных оклада с Евангелий, 1 старинное Евангелие в серебряной оправе, 2 дарохранительницы и 1 золотой нательный крест с цепочкой, а также 4 алмаза в 7 каратов. Общий вес конфискованных серебряных вещей составлял 3 пуда 10 фунтов 84 золотника.
После «Декларации» заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия (Страгородского), опубликованной в 1927 году, храмы в Ивановском сороке разделились на поминающие и не поминающие признанную государством церковную иерархию. Община Троицкой Хохловской церкви признала власть митрополита Сергия и подчинилась управляющему Московской епархией архиепископу Питириму (Крылову).
Одним из последних настоятелей Троицкой церкви был протоиерей Димитрий Алексеевич Муравейский. В 1884 году он окончил Рижскую духовную семинарию и работал учителем в церковно-приходских школах, а в 1888 году был рукоположен в священника. В 1920–1923 годах отец Димитрий прошел в Москве академический курс (духовные школы в это время были уже переведены из Сергиева Посада в столицу). В 1923 году по указу Патриарха Тихона протоиерея Димитрия Муравейского наградили палицей.
От последнего периода истории храма сохранился «Список учредителей религиозного общества церкви Святой Троицы по Хохловскому переулку», датированный 1930 годом. Председателем исполнительного органа общины был Антон Николаевич Тихомиров, 63 лет, проживавший в бывшем церковном доме по Хохловскому переулку, 14. До октябрьского переворота он работал артельщиком в товариществе «Волокно», а в 1918–1930 годах служил поочередно комендантом и заведующим домами на Покровке, артельщиком Банка внешней торговли и кассиром Центрального сельскохозяйственного банка. В 1930 году Антон Николаевич получил инвалидность. Членами исполнительного органа были Константин Дмитриевич Егоров, 64 года, до 1917 года состоявший землемером в Межевой канцелярии, а затем перешедший на работу в Наркомзем, и Варвара Григорьевна Безуглова, 49 лет, счетовод. Кандидатами в члены считались А.Н. Прохоров, 70 лет, дворник Межевой канцелярии, и работница фабрики Чайковского А.А. Попкова, 48 лет.
В начале 1930-х годов, во время так называемой «безбожной пятилетки», московские власти начали кампанию по закрытию и сносу церквей, особенно в историческом центре столицы. Дошла очередь и до Ивановской горки. В 1931 году был снесен Спасо-Глинищевский храм, в 1934 году — церковь мучеников Кира и Иоанна на Солянке. В начале 1935 года тучи сгустились и над храмом Святой Троицы в Хохловке. Вопрос о сносе этого замечательного памятника русской архитектуры XVII столетия не стоял, однако храм собирались закрыть, имущество передать в соседнюю церковь, а на церковное помещение найти нового арендатора. Им стал Государственный музей антропологии МГУ, с 1931 года получивший статус самостоятельного культурно-просветительного учреждения. В декабре 1934 года директор музея Плисецкий обратился с письмом на имя председателя Моссовета Н.А. Булганина, в котором шла речь о необходимости выделить какое-либо церковное здание для хранения костной и черепной коллекций. При этом автор подчеркивал, что «в мировой науке уже давно поставлен вопрос о необходимости изучения ископаемого скелетного материала людей. Однако церковь всегда ставила непреодолимую преграду подобным работам. Один тот факт, что в СССР стало возможным перейти к практическому осуществлению научно-исследовательских работ над ископаемыми костями, получает огромное политическое и антирелигиозное значение». Ответная резолюции Булганина от 7 января 1935 года была крайне лаконичной: «т. Карпову. Надо дать церковь».
26 марта 1935 года было выпущено Постановление Президиума МОИК за № 476: «Принимая во внимание, что 1) здание церкви Троицы в Хохловском переулке — необходимо использовать для лаборатории и хранилища государственного музея Антропологии — 2) на расстоянии ј килом. имеется другая действующая двух-этажная церковь, так называемая Успения на Покровке, 3) необходимые средства для переоборудования здания в наличии имеются: Разрешить Мосгорисполкому церковь так называемую Троицы в Хохловском переулке закрыть, а здание использовать в указанных целях». 31 марта 1935 года постановление МОИКа о закрытии церкви было объявлено прихожанам, которые через несколько дней направили заявление во ВЦИК с протестом против действий московских властей: «Принимая во внимание, что в этом районе не имеется совсем церквей, ходатайствуем об отмене вышеназванного постановления Мособлисполкома и об оставлении церкви Троицы в Хохловском переулке для пользования Общиной верующих». На заявлении была сделана знаменательная приписка: «Присоединяюсь к настоящему заявлению, прошу удовлетворить ходатайство общины. Митрополит Сергий».
Тем не менее 16 апреля в Моссовет пришла очередная бумага из Музея антропологии с подробным планом переустройства церковного здания в Хохловском переулке: «В церкви будет организовано остеологическое и археологическое хранилище <…> костный и археологический материал систематически продолжает пополняться из постоянной археолого-антропологической экспедиции Волга — Москва; данное остеологическое и археологическое хранилище будет расположено в помещении «Б» [трапеза с приделами], а в помещении «В» [притвор] научный кабинет. Помещение «А» [собственно Троицкой церкви] должно быть использовано для хранения ископаемых костяков знаменитых людей, к изучению которых уже приступлено (например, костяки рода Достоевского). В этом же помещении будет организована лаборатория для научно-исследовательских работ по изучению костного материала. Помещение «Г» [пристройка для кладовой] будет предназначено для дворника и сторожа. В церкви наконец будут производиться муляжные работы, связанные с изучением археологического материала». ВЦИК через Комиссию по делам религиозных культов запросил мнение Музейного отдела Наркомпроса о ценности здания Троицкого храма как памятника русской архитектуры и получил утвердительный ответ. Видимо, в связи с этим в своем письме от 22 мая 1936 года Музей антропологии, отвечая на запрос комиссии, отмечал, «что помещение в церкви Троицы на Хохловском переулке будет использовано под хранилище научных коллекций, поэтому никакого капитального переоборудования здания в текущем году производиться не будет. А будет лишь произведен небольшой текущий ремонт внутренних помещений и отопления».
В конце мая 1935 года Комиссия по делам религиозных культов ВЦИК утвердила постановление МОИКа о ликвидации церкви Троицы в Хохловском переулке с использованием здания под лаборатории и хранилище Государственного Музея антропологии. Жалобу верующих признали безосновательной.
Община верующих Троицкого храма перешла в церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке, настоятелем которой в это время был протоиерей Аркадий Пономарев. Однако этот замечательный памятник русской архитектуры конца XVII столетия (он был построен лишь на год позже Троицкой Хохловской церкви), находившийся на оживленной улице в центре Москвы, не избежал участи большинства московских церквей. 28 ноября 1935 года Успенский храм был закрыт, а через год варварски снесен, якобы для «расширения проезда по улице Покровке» (этот проезд так никогда и не был расширен).
Здание церкви Святой Живоначальной Троицы в Хохловке, на протяжении долгих лет занимаемое различными арендаторами, постепенно ветшало и разрушалось. Едва ли не чудом на его стенах сохранялись надгробные белокаменные закладные доски рубежа XVII–XVIII веков с именами почивших прихожан. Троицкая церковь была включена в реестр московских памятников, подлежавших государственной охране. С 1970-х годов начались архивные и натурные изыскания, позволившие приступить к реставрации храма, целью которой было воссоздание его первоначального внешнего облика. Авторами проекта реставрации были известные московские архитекторы И.И. Казакевич и Е.П. Жаворонкова. Однако внутренняя планировка здания оставалась приспособленной для нужд советских учреждений. В 1970-х годах здесь располагался отдел Института геофизики АН СССР, который сменила контора Нефтегазтреста.
Возрождение Троицкого храма и общины началось в 90-е годы XX века.
Источник: http://www.trinity-church.ru